162 Часть III
Когда человек летит на самолёте, то перед его взором открывается простор. Пускай величина и направление ограничены иллюминатором, но всё же доступные глазу расстояния захватывают привыкший к близким контактам дух.
Что говорить о кабине пилота?! Панорамное остекление или не имеющий перемычек фонарь предоставляют для созерцания уже горизонты!
– Здешние виды не знают себе равных!
Поднявшийся за облака человек утешается далями. Ему стало доступно то, что было недоступно на земле.
Взлетевший человек обрёл скорость преодоления расстояний, но утратил при этом имевшуюся на поверхности предметность. Человек взмыл в небеса навстречу масштабу, но упустил при этом детализацию.
Человек за облаками обретает простор, ему понятны тенденции и розы ветров, однако небеса – это уже не земля! Воздушная гладь – уже не ухабы на почве, воздушная гладь – уже не провалы грунта и уже не локальная усадка пород.
Пребывающий в полёте человек, иносказательно, уже не знает, чем человек непосредственно живёт. Состояние полёта – это далеко не приземленное состояние постоянно осуществляемой работы.
Состояние полёта – это уже не есть борьба за жизнь.
Итак, цель аллегории проста – показать для власти и народа непересекающиеся места!
Власть – это эшелон, куда народ разогнал, когда народ поднял и кому народ штурвал управления передал. Но власть, которая не приземляется, та власть уже теряется, ибо от объективности удаляется!
Если власть на краткий миг приземляется, то она притворяется.
Можно наблюдать за тем, как периодически происходят проверки работоспособности систем. Причём, проверки проходят так: не мараясь, издалека, кто-то свысока получает под зад пинка.
Спешит порученец вниз, запинается. Спешит, скажем, премьер, чтобы с поручением справиться.
– А ну-ка, как у вас идут дела? Получает ли от региональной власти трудовой народ сполна?
– Конечно! Идём с перевыполнением плана! Всему народу выдаём из широкого кармана!
– Что ж, отлично! Непременно доложу, о стараниях каждого из вас во всех красках расскажу. Но прошу меня простить и в другой регион срочно отпустить. Ведь не далее как вчера я узнал, что есть российская территория, которая страждущим народом также наполнена! Потому – всё, от вас спешу в небеса, ибо там дела, дела, дела!
И кругом дела, дела, дела. Прямо не страна, а цветущая фабрика. Единственное только, что когда спускался вниз руководитель КПСС, то на ровный забор по всему маршруту следования отправлялся национальный лес. Но теперь летает по стране капиталистический премьер, которому спокойней не замечать того, как в китайскую дверь уходит национальный лес.
– Что за провокационный бред?! Лес – вот, стоит вдоль дорог, лес в мундиры одет! Лес силовыми службами охраняется, ибо национальное богатство сберегается! Но если что, то лес помогает наполнять бюджет!
– С этим вопросом всё?! Всем из Москвы – привет. Сейчас мигом на фуршет, откуда произойдёт в следующую область рикошет!
И опять важные небесные дела. Ох, тяжелые и трудные дела, от которых в поте пребывают лица.
Вновь правительственного самолёта шасси касаются региональной полосы. Вновь подводят чистый трап, чтобы не касающаяся земли нога быстро в области порядок навести смогла.
– Так, докладывайте, что тут у вас?
– У нас?! У нас – полный порядок, у нас счастливейший рабочий класс! Нам только не хватало воодушевления, исходящего от Вас! Но вот, вы – прилетели, вы, наконец, смогли, и теперь все проблемы устранены.
– Что ж, отлично! Где счастливые глаза, где ожидают благодарные народные лица? Может быть, какой-нибудь нанозавод по случаю притаился?!
– Конечно! О чем может идти речь! У нас и нанозаводы есть! Вот, граф, тьфу, господин Потёмкин ждет в дверях, он как раз пришёл порадовать всех нас, а уже вечером покажут торжественную церемонию в «Вестях»!
– Что ж, молодцы, уговорили вы меня, хитрецы. Давайте, скорее алую ленту я перережу, ведь не хочу быть с вами невежливым. После чего вновь ждут меня в небесах дела, которых просто труба. Там, наверху, выпала нам незавидная судьба, ибо бесконечные думы – все только о вас! Напоследок руку я вам пожимаю и благословение Эльвиры для вас оставляю: «Ах, глава ЦБ, спаси всех нас!»
– Ну, как? Улетел? Пока премьер по городу мотался, я чуть не поседел! Ведь там, на посёлке – котельная встала, а там, на районе – канализацию прорвало. У трёх тополей на плющихе – яма образовалась, а толпа просящего электората чуть-чуть в центре города не организовалась!
– Да я сам едва кондратия не дал! Сколько себя помню – я так не дрожал. Короче, эту службу надо завершать, а то не ровен час, не дождется меня в Ницце старушка мать.
– Правильно говоришь, я уже тоже не могу ради народа тянуть эту полную подводу.
Так и живём: все – ни при чём, и, одновременно, – все скованы одним тяжёлым обручем.
Что за обруч?
Для целей государственного управления необходимо существование связи между эшелонами, а также связь необходима между эшелонами и практической поверхностью. Для обеспечения хотя бы минимальной функциональности должна быть использована связанность уровней.
И задача взаимодействия социальных слоёв теперь возложена на бумагу!
Официальная, гербовая, скрепленная и составленная ярусами бумага исполняет роль обратной связи!
Приказ, указ, закон – быстро срабатывает связь в направлении сверху вниз. Тогда как противоположный характер связи наделяется другими параметрами. Ибо обратно, наверх, закручивается бумагооборот!
Ещё остались редкие избранные места, где умелая рука и знающая голова передают опыт непосредственно! Ещё сохранились, но уже почти погасли те искорки, где зиждутся особые условия преемственности! Но заслугами чиновника на месте производственного труда ныне покоится бумага!
Стопка! Ровная, объемная, напечатанная и размноженная бумаги стойка.
Теперь описаны условия труда и закреплены отношения сторон. Теперь скрупулёзно расставлены трудовые обязанности и документально заверены виды ответственности. Теперь оформлена трудовая деятельность, а также бездеятельность (охрана труда).
Теперь не существует условий, при которых опыт был бы заинтересован в передаче производственных навыков. Теперь отмирают представления о здоровом взаимоотношении учителя и ученика, но после того как связь между людьми возместила юридическая сила, то каждый человек ищет, рвёт, оберегает теплое место сугубо для самого себя.
– Я что, на предприятии остался последний, кто умеет шлифовать? Что ж, отлично, значит, меня не будут увольнять!
– Я что, последний моторист, который на заводе умеет двигатели регулировать? Что ж, тогда никаких учеников не набирать, я ценным кадром намерен поработать!
– Я, видимо, последний в институте человек, кто понимает специфику профильной деятельности так, как её действительно должен знать студент?! Но при угрозе персонального списания (оптимизации) я не обязан ничего и никому передавать!
Однако тот факт, что производственная среда лишилась преемственного характера труда, может знать лишь созидающая рука. Ведь при попытках создания «с нуля» возрастает роль каждого кадра!
В то же время сложившаяся к настоящему дню форма власти – она не созидающая, но она проверяющая! И для проверяющей руки ответом будут не проблемы, но оправдания: мы делаем всё, мы всё смогли!
– Вот, пожалуйста, проведён вводный инструктаж. Вот, имеется роспись работника, вот её число, а вот ещё стеллаж.
– Теперь первичный инструктаж. Здесь записал работник, здесь отметился бригадир, здесь работник важность понял, а вот здесь уже новшество внедрил!
– Пойдемте дальше: лица, связанные с обслуживанием, испытанием и ремонтом оборудования получают следующий инструктаж, предупреждающий возможный саботаж.
– Мы понимаем, мы сильны, мы – нашей родине верные сыны. Потому вот – целевой инструктаж, он необходим при выполнении даже разовых работ!
– Ну, а если что, даже во время внеплановых работ – пускай работник вот этот документ прочтёт: внеплановый инструктаж и перечень классов по условиям труда.
Красота! Вместо практического результата теперь бумага цепляет небеса. И никто не хочет знать, что за бумагу держится туфта.
