142 Часть II

            

            Чтобы одному человеку погнать другого человека нужно личному мнению возвыситься, а другое мнение следует опустить. Развив самомнение – возникает воодушевление, чтобы в приподнятом настроении заставить какого-либо человека «родину любить».

            Но прежде, чем объект для вмешательства психологически унизить, его сначала нужно оскорбить!
            Никто не будет бить порядочного человека, никто не станет забрасывать камнями доброту. Не будут люди уничтожать образцовую персону и не станут проливать из хороших качеств кровь.
            Но повешенный ярлык – резко меняет дело!
            Но негативное клеймо – уже не является добром!
            И обвинения в преступлении – заслуживают быть заколоты мечом!
            – Ах, ты предатель! Гад! Изменник! «Контра!» или бандит – мозг вариантами оскорблений у обывателя забит.
            Стоит на человека раздобыть донос, как лишается спокойствие миролюбивых роз. Но оболочка становится неприятными запахами полна, и, конечно, при случае, раздражающая причина должна быть устранена.
            Итак, первым делом формируется злобный образ. По мере того как оскверняющие эпитеты плотнее встраиваются в мрачный фон, – преследование обнаруживает и закрепляет цель.
            Удерживает преследование от реализации порог решимости, чаще всего не замечаемый толпой.
            Толпа смела.
            Описанный психологический феномен может показаться кому-то малоинтересным. Меж тем, не имелось у описания гипотетических задач, но требовалось докопаться до причин катастроф двух близких сердцу государств.
            Неудачи на фронтах начавшейся от патриотического желания Первой мировой войны трактовались прессой. Неудовлетворительное планирование, просчёты командования или потери русской армии касались не только непосредственного армейского звена, но приобретали информационно-политический окрас.
            Издательства, как вечно заточенные на сенсацию СМИ, преподносили новости в востребованном свете! Новости с фронта вовлекали в круг посторонних людей!
            И когда обязательная для военных действий череда людских смертей дополнилась ухудшенными социально-бытовыми условиями, «русский» ген активировал поиск целей для праведного преследования.
            – Из-за кого страдаем? – простой люд не мог этого понять, но малообразованному человеку речистые депутаты могли о причинах подсказать.
            Гучков, Милюков, князь Львов, а к финалу – и блистательный Керенский эффектно заявляли, что знают в происходящем толк.
            – Что это?! Глупость или измена?! – смело заявил с трибуны Государственной думы лидер думского большинства о жене Царя. Ведь для русского духа – немка не может быть более своя.
            До того как по центральным городам прокатились бунты на межнациональной почве, столичный бомонд прекрасно жил. Извозчики как таксопарки, работающие трактиры, огромные меню, изысканные блюда, роскошные вина и загородные виллы.
            До того как прокатились бунты, уличные шествия и парализовали заводы стачки, столичный бомонд ничем не рисковал. Это для всей остальной страны существовал сухой закон. Это у остальной страны забирали мужиков-кормильцев из семейных изб.
            Это осиротевшие крестьянские подворья испытывали горе, пока столичный Петербург наполнил уклонист!
            Патриоты – не воевали, они в душе о родине страдали. Патриоты упряжь и ружья в руках не держали, они газеты важные читали.
            Патриоты не в заводских цехах стояли, они капиталовложения свои считали. И потому, когда государственную лодку вконец закачали, то все патриотические силы самым активным образом революцию поддержали!
            Ведь они её так ждали!
            Генерал Рузский попросил своего монарха больше народу не мешать.
            На станции «Дно» русский ген дальше сам решил своей судьбою управлять.
            Пришла долгожданная свобода! Февраль даже не слышал про Октябрь, ибо Февраль о будущем ничего не знал, но зарумянившаяся Россия воодушевлением стала полна, когда революцией преисполнилась она!
            Вековая, долгожданная мечта осуществлена.
            Гуляй, страна!
            Ура!
            Февральская революция представляет собой дело рук своих элит. Это –единственная революция, которую буржуазия освятит!
            Наконец-то согласуются все политические мнения. Наконец-то найдут точку приложения все зажимаемые умения.
            Наконец-то чудо произошло!
            Наконец-то выдавилось из жизни всё монархическое зло!
            Однако началась девальвация рубля….
            И больше никто ничего уже не успел понять.
            В города пришла грязь. Таксопарк оскудел, ресторан опустел. Покупатель стал о насущных вещах и продуктах переживать. На фронте оказался недостаток лиц, желающих по врагу стрелять.
            Министры продолжали выступать. У депутатских лидеров всё меньше получалось революционный народ речами зацеплять.
            Жизнь дала трещину, общая ситуация устремилась под уклон. Не то чтобы о райской жизни, но даже надеждам о прошлой жизни пришёл облом. Таковыми оказались демагогические труды.
            На этом фоне большевик возник!
            Большевики пришли тогда, когда были они так нужны!
            Сначала социалистический переворот освободил болтунов в Октябре от депутатских квот. Чтобы начавшийся левый поворот смог обустроить для народа новый государственный оплот.
            Затем внутри социалистического звена запустились процессы удержания идейного ядра.
            Сегрегация внутри большевиков пошла.
            Пока подбиралась идейная команда внутри Российской коммунистической партии большевиков, расчёт предположил, что НЭП поможет выбраться подальше от средних веков. Через норму прибыли молодая республика решила в пользу не станков, а кошельков.
            По последствиям той эпохи нашли себя в комедийном жанре Илья Ильф и Евгений Петров. Авторы как участники социальных событий черпали из жизни не только вдохновение, но в деталях гражданина Корейко описали схемы также и коммерческого хищения. 
            Если доминирует мотивация обогащения, то она не останавливается перед «торговлей казенными медикаментами во время эпидемии тифа» или «исчезновением железнодорожного маршрута с продовольствием для голодающих».
            Перекочевавшие в Советскую Республику схемы заработков не могли способствовать государственному строительству. Если не пользоваться ущербной экономической шкалой, но прибегнуть к идейным знаменателям, то предметными становятся шаги начавшейся только после НЭПа – индустриализации!
            Люди поверили!
            Люди поверили, что может получиться честная страна! Люди поверили, что может быть обустроена в общих характеристиках земля, на которой нет класса избранных, а труд каждого получает от общего долю для себя.
            Люди открылись, когда цель строительства единственной в своём роде страны оказалась несоизмеримо выше нужд личного обогащения.
            В жизнь вернулись высокие принципы.
            – Мы пассажиры! – крикнул Остап, задыхаясь. – Два билета первого класса!
            Ему никто не ответил. Пилот бросил бутылку кефира и стал надевать перчатки с раструбами.
            – Есть места? – повторил Остап, хватая пилота за руку.
            – Пассажиров не берем, – сказал пилот, берясь за лестничный поручень. – Это специальный рейс.
            – Я покупаю самолёт! – поспешно сказал великий комбинатор. – Заверните в бумажку.
            – С дороги! – крикнул механик, подымаясь вслед за пилотом.
            Именно так – «с дороги!» – крикнул набирающий разбег СССР всем капиталистическим странам. Именно «с дороги!» пронеслось по алчному и корыстолюбивому миру, когда из руин восставала держава.