131 Часть I
Война кажется далекой, пока не происходит с ней столкновение. Война воспринимается размытой, но до тех пор, пока она не переворачивает бытовые условия.
Война из категории философских рассуждений врывается в реальную жизнь стремительно. Ибо взрывы бомб и звон битого стекла обозначают момент, когда жизнь поменялась навсегда!
Не следует недооценивать фактор войны. Даже если говорить о войне информационной, всё равно значение определяется по месту рассмотрения.
- Какие еще там радиационные пояса Земли?! – способен заявить обыватель.
- Такие, что их самое дальнее и незаметное расположение для жизненных форм приобретает основное значение! И то, что пояса работают в «поте лица», а магнитосфера вращается и не знает конца, то именно функционирующая оболочка обеспечивает беззаботное состояние удальца.
Человеческая цивилизация на изученном отрезке своего существования непременно двигалась дорогой борьбы. Народы и царства бились между собой, попутно развивая боевые «искусства».
Задачи покорения, добычи, улучшения условий проживания стояли за походами рыцарей или княжеских дружин. Задачи сбережения, сохранения специфичности и перспективного выживания стояли за крепостными или городскими стенами.
Желание добиться своего фактически подталкивало развитие боевых навыков, технических средств, тактики боя. И пробегая вскользь историю войн, видим, что результирующим моментом выступает увеличение дистанции поражения и наносимого урона живой силе противника.
Легендарные греческие фаланги являлись непревзойденным средством античных войн. Однако недооценка пращи, проявившаяся в критический момент борьбы греческих полисов, передала пальму первенства в железные руки Рима.
Римские легионы, при наличии выучки и дисциплины, в техническом превосходстве не многим отличались от войск Александра Македонского. Однако римская «черепаха» дополняла возможностями политику Рима.
Понятно, что племена варваров одолели великую империю не за счёт изобретения новых видов оружия. Но дистанции броска копья или полёта стрелы уже оказывалось достаточно, чтобы вонзиться в слабые аристократические слои.
Темные века, с беспрестанными стычками и феодальными сворами закончились не за счёт широкого использования катапульт или осадных орудий (требюше), но поражающая сила арбалетов и пороховых ружей появлялась параллельно процессам просвещения.
Нравы менялись в цивилизованную сторону, где помимо живописи и архитектуры интеллект также находил и воинственное применение. Кремневые ружья и пушечные ядра определили стратегию боя. Кавалерийские атаки и шрапнель дополнили разыгрывающиеся баталии.
Сражения приобрели не только более массовый характер, но опыт Наполеона внёс в военное «искусство» значимый факт.
Ибо анализ неудач русской кампании заключил важную причину поражения Наполеона, состоящую в партизанских действиях. Иначе можно сказать, что мирные жители, которых благородный француз не учёл и не тронул, взяли вилы и ударили в спину.
С тех пор живая сила подсчитывается не только в мундирах, но характеристиками противника наделяется и мирное население.
Стоит ли упоминать про опыт Второй Мировой войны?
По результатам арийской кампании каждый курсант военных училищ стран НАТО знает, что советский народ где-то в Сибири построил заводы. Каждый западный офицер знает, что Гитлер Красную Армию разбил, а советский народ фашистов перехитрил, выйдя из заснеженной тайги с резервными танками и самолетами.
Каждый западный офицер знает, ибо осваивал в академиях военно-исторические науки не для поражения! Потому стратегам объединенного командования нет дела до русского лица с «Калашниковым» или с перьевой ручкой. Штабные стратеги давно не проводят различий между бронированными целями или кирпичными квартирами, между количеством казарм или типовыми зданиями школ.
Ведь если не хочешь, чтобы детское «уля» переросло во взрослое «Ура!», то система подготовки учит смотреть на любую живую цель как на врага.
Тем более, задание легко осуществляется на мониторе дистанционного управления дроном.
Впрочем, отвлеклись.
После Наполеона гладкоствольные ружья заменили образцы с нарезными стволами. Артиллерия, перевооружившись с ядер на снаряды, также увеличила дальность прицельного огня.
Парусный флот уступил место бронированным пароходам, а внедрение торпед позволило доставать противника в таких местах, куда не мог долетать навесом снаряд.
Танки пересекли равнины, а небеса наполнили самолёты, что кратно увеличило зону поражения. Автоматическая модернизация пулеизвергающих устройств вывела показатели урона на очередной восходящий уровень.
Ковровое бомбометание и системы залпового огня по сплошному поражающему элементу могут сравниться разве что с отравляющими газами. Однако мистер Оппенгеймер, взорвав свою «Тринити», положил спорам о наносимом уроне живой силе противника уверенный конец.
Остановила ли атомная бомба оружейную эволюцию? Завершил ли ядерный боезапас воинственный настрой? Баллистическая ракета, способная преодолеть межконтинентальное расстояние за минуты и самонаводящаяся боеголовка, не оставившая на планете безопасных мест, избавили ли человека от менталитета борьбы?
Нет. Но паритет холодной войны изменил характеристику оружия. Теперь ядерный или твёрдофазный компонент сменился на электронно-цифровой.
Воинственный ком не упал куда-нибудь в шахту, оставшись без запрограммированных целей, но ком вражды совершил очередной в модернизации виток.
Оружие не исчезло, а стальной клинок не делся никуда, но роль контактных средств чуточку затмилась, когда по сетям стала гулять провокационная, не соответствующая реальности, ошибочная туфта.
Танки могут дальше пребывать в ангарах, и оператор не увидит импульс цели, пока окружающей страны уже может и не стать. Ибо беспечно было наплевательски относиться к воспитанию аудитории и деморализацию поощрять.
Острие наглядного меча словно окружилось специфической вербальной сферой, чтобы чувствительность человека к слову сказалась на ведении информационных войн.
Цифровые вирусы или средства радиоэлектронной борьбы не имеют особого обсуждения, ибо их применение оставляет отслеживаемые следы. Но именно информационный вброс, располагающий к вниманию интернет, теле-, радиоаудиторию, обеспечивает эффективность новых средств массового поражения.
Умелой фальшью удается нанести сопернику изящный, предупреждающий удар.
Попытался генерал де Голль перевести золотой запас Франции из хранилищ ФРС США - как независимая политика оборвалась студенческими маршами Парижа.
Начала социалистическая экономика стратегический отрыв «золотой пятилеткой» - как «пражской весной» СССР получает чувствительный удар «под дых».
Так применение вербального оружия по восприимчивой аудитории приводило к желанным последствиям. Так информационными провокациями удавалось добиться куда большего массового вовлечения.
Так с появлением международной сети (интернета) стал достигаем глобальный эффект.
Вспышки цветных революций выводили целые страны из игры.
2000 — Бульдозерная революция в Югославии; 2003 — Революция роз в Грузии; 2004 — Оранжевая революция в Украине; 2005 — Тюльпановая революция в Киргизии; 2005 — Попытка цветной революции в Узбекистане; 2005 — Революция кедров в Ливане; 2006 — Попытка Васильковой революции в Белоруссии; 2008 — Попытка цветной революции в Армении; 2009 — Сиреневая революция в Молдавии; 2010 — Жасминовая революция в Тунисе; 2011 — Арабская весна в Алжире; 2011 — Арабская весна в Египте, в Омане, Йемене, Бахнейне, Ливии, Сирии; 2012 — попытка цветной революции в России, Белоленточная революция; 2013 — Гези-протесты в Стамбуле; 2013—2014 — «Евромайдан» на Украине.
Однако частота возникновения социальных катаклизмов оставляла и результирующее послесловие, ведь вырисовывается примечательный факт. Ибо обратной стороной массового поражения явилась однократность применения.
Вспыхнувшая революция - вспыхивает один раз за поколение!
Обратной стороной социального бунта является стойкий к провокациям иммунитет. Иммунитет – как опытом обусловленная коллективная невосприимчивость.
И вот теперь, обрисованная мазками, историческая панорама позволяет заключить, что боевые действия в цивилизации не остановились, но только изменились.
Война приобрела иной характер, но сохранила свою убийственную суть.
Война приобрела более сложные, многоуровневые свойства. Она окружила себя высокотехнологичным полем, в глубине которого прячется всё такой же древний клинок.
И чтобы убедиться во влиянии динамики на военное «искусство», следует понять развившийся очередной виток. За вербальным, цифровым, информационным уровнем поражения народов стал достижим уровень тотальный.
Военные действия приобрели тотальный оборот, они перестали различать территориальную, национальную, религиозную принадлежность.
Тотальной войне – мешает сам человек!
