Частица 29

               

            Есть ли заговор среди так называемой мировой закулисы?

            Как всякий другой ответ, представления о мировом заговоре потребуют детализации, ибо рассматриваться будет динамический и слагаемый процесс.
            Мирового заговора не существует, пока он не написан в словосочетании и пока нет поверивших в его наличие людей. Но стоит введенной терминологии явиться, обрастая авторскими стараниями, как динамическому процессу будет дан старт.
            Процесс отразит собой появляющуюся конфигурацию от сочетания и наложения слагаемых частей, где старания инициирующих лиц пересекаются с влиянием беспечных, заинтересованных или обеспокоенных персон.
            На стыке разных состояний важнейшая роль принадлежит правде или лжи, соответствию или же искажению. В чем и состоит предметное участие и мощь индивидуального желания.
            Наглядности добьемся с помощью необычного примера, где популярная игра с мячом отобразит набравший скорость динамический процесс.
            Микроскопическая часть, лежащая в начале, теряется в столетиях, где была изобретена игра ногами в мяч. Под пеленой Туманного Альбиона футбол постепенно брал разбег, поскольку привлекал к себе людей.
            Рост числа влюбившихся в игру людей проявился числом команд, а дальнейшая концентрация и неминуемая толкотня способствовали появлению регулирующего аппарата.
            Футбольная ассоциация (ФИФА), заинтересованная в популяризации игры и распространении её по миру, плавно перешла к оплачиваемой метаморфозе любителей игры в когорту профессиональных игроков.
            Продолженное течение игры в структуре социальных масс удовлетворяет средним показателям, поскольку уровень зарплат и степень гражданской вовлеченности не лезли через край. Но ситуация пошла в набор, когда на футбол водрузили государства стабилизирующую роль.
            Между опустевшими приходами городских церквей и косвенному буйству чувств на площадях и маршах, зажатый в социуме и торговле человек направлялся разряжаться на зеленые поля.
            Не столько социалистическому управлению, но сколько капиталистическим противоречиям потребовался эмоциональный сброс!
            Объемы задач, выполняемые игрой, привлекли к увеличению размеров стадионов и премиальных игроков. На событийную сцену вышли миллионы, привнеся с собой серьезности в игру.
            Подобравшийся на шелест криминал привнес и остроты.
            Участие миллионов, измеряющих финансы и людей, по-особенному трансформировало игровой процесс.
            Производители товаров побежали к изобретателям рекламы в поисках обилия потребителей. Министры финансов подружились с министрами образования под аплодисменты министров здравоохранения, чтобы программы оздоровления согласовались с программами гражданского обучения и не потребовали эмоционально-волевых затрат.
            Политики, депутаты и видные общественные деятели, обязанные мелькать на гребне заметной волны, пошли в футбольные залы для заведения знакомства и осуществления кулуарных бесед.
            Футбольные арены отвели для государственных нужд, чтобы население восполняло положительный заряд путём перемены психологического состояния. Футбол в масштабах социальных масс постепенно приобретал культовые признаки.
            Ведь на табуированные людские возможности не реагируют научные академии, но странным образом реагирует земля, выдавая на футбольную аккумуляцию землетрясение в Мексике. Людские способности не оцениваются официальным подходом, а в коммерческом употреблении игры неожиданно улавливается религиозный постулат:
            - Живи футболом, дыши футболом!
            И полученный расклад устраивает любой государственный строй. Потому как вместо болезненного исправления законов, последствий былых решений и коррупционных схем волевой порыв уходит в пустоту, и всё остается по-прежнему.
            Социальная среда продолжает ветшать.
            Зато футбольная вотчина начинает цвести, она закипает страстями, изобилует эмоциями, искрит ажиотажем. Серые будни и унылость однообразной деятельности вспыхивают в лучах прожекторов.
            Люди собираются вместе, люди поют, люди кричат, люди позволяют себе то, что отличается от рутины.
            Человеку кажется, что он улавливает ноты счастья.
            И вот теперь, на высоте раскрученного и слагаемого процесса, на скорости достигнутой динамики подложите на поле мяч с перевернутой звездой.
            Пусть пентаграмма законно попадет на эмблему какой-нибудь из заметных футбольных лиг, и тогда весь полученный социальный процесс тут же ляжет в основание и создаст репутацию приложившейся группе лиц.
            Внесением детали корежится весь продукт. Бочка трудом собираемого мёда от вкраплений мелочи дегтя становится и вся черна.
            Оккультизм ведёт свою игру, ему непременно хочется раздуться и показать влияние значительней, чем есть. Пугающий, мистический, таинственный окрас помогает конкретным лицам повысить процент финансового и властного обладания.
            Зло работает хитро, встраиваясь на стыке и манипулируя деталями, чтобы сложнее было найти и мало иметь возможности исправить.
            Стало быть, в итоге, существует ли мировой заговор?
            Заговор всегда носит индивидуальный характер. Заговор - это состояние субъекта. Заговор - это всегда конкретный человек.
            Сговор существует только в человеке, где может оборваться и исчезнуть, либо распространиться и пойти в рост через людское вовлечение.
            У сговора получается состояться через образование договоренности, альянса, объединения. Сговор распадается, когда не видит цели, к которой нужно стремиться.
            Сговором может быть только процесс, цепь перетекающих событий с обязательными промежуточными результатами. Иначе, при отсутствии этапов прохождения, теряется привлекательность следа, и величина приза уже не может повлиять.
            Сговор живет краткосрочными задачами!