Порция 27
Конспирологическая особенность лаконично поддается предметному отображению с помощью двух вариантов утверждения, необходимых к прочтению.
Первое утверждение гласит: хочу всем помочь.
Второе утверждение сформулировано иначе: хочу всех убить.
И теперь - какое смысловое наделение вызовет продуктивный отклик? Какое словосочетание легче поддается пересказу, и что будет проще при этом распространяться?
Встреченное желание добра или зла усилит желание поделиться, описать, размножить? Какой отклик окажется наиболее результативным?!
Ответ на доброе утверждение, в лучшем случае, представлен будет молчанием. Сдержанная персона просто отойдет, не желая развивать наивную полемику.
Частым будет являться и бурный ответ, где вспыльчивая персона набросится на доброе предложение, быть может, неожиданно для самой себя.
По-иному обстоят дела при контакте с убийственной и злобной информацией, где вредоносное наличие продуктивный находит отклик! Ведь говорить, писать, вещать о зле можно часами!
Иллюминаты, сатанисты, мировой заговор - льются речевым потоком также легко, как и оскорбления в адрес конкретного лица. Злодей, убийца, идиот – понятен!
Ненависть, презрение и месть – выдаются махом. Карать, наказывать, судить – такие желания воспринимаются с облегчением.
Закономерности функционирования рефлекторной психологии поворачивают человека ко злу помогающей стороной. Негативное содержание пользуется спецификой социальной среды, оттого и приобретает широту влияния.
Не так страшен черт, как его малюют.
Конспирология как неофициальная среда долгое время наполнялась производным человеческих сердец. Донимающие личность страхи освобождались на бумаге и через напечатанный текст принимались кочевать по головам.
Конспирологическая вотчина наполнялась тем, чем только и могла. Правдоподобные элементы набросаны у входа, заслоняя своим присутствием омут.
В реальности социальные условия формируются капиталистическими ожиданиями, и жажда личных средств обуславливает мотивацию поведения. Требы прибыли и стремление утвердиться в завтрашнем дне разворачивают любой признак и используют его удобную часть.
В задачу ширм входит отгораживание главных целей. И чтобы избежать уловления в липкие сети обмана потребуется вспомнить недавний пример, когда на руинах советской страны расцвели особого рода структуры.
Организованные преступные группировки (ОПГ) активно пользовались имиджем устрашения и, вместе с тем, полностью зависели от него. Сформированный страхом образ сказывался на работоспособности бригад. Он же поддерживал внутренний порядок и обеспечивал продвижение в гражданской среде.
Преданность или братство носили единичный характер, когда замыкались на взаимоотношениях частных и редких лиц. Тогда как главенствующую роль играл устрашающий образ, который нуждался в подкреплении от случая к случаю.
Злобная маска ОПГ способствовала популяризации структуры и достижению финансового успеха. При этом не сама злоба оказывалась максимально эффективной, но степень разобщения страны обуславливала продвижение криминальных структур.
Растерянное население, утрата обязательных функций обществом и свершившийся системный распад выступили обязательной почвой для роста преступных группировок.
Группировок не единых между собой, но беспрестанно конфликтующих и стремящихся распасться. Где устранение членов и невозможность осуществления собственных перемен водружали приток и борьбу в качестве главных атрибутов существования.
ОПГ не могла развиться и замереть, но любой завоеванный уровень настаивал на следующем продвижении. Обязательно требовалось дальнейшее развитие путём поглощения, чтобы поток завоеванных средств и людей определял существование только в движении.
В захвате, в переделе, в цели происходило сплочение участников ОПГ, отчего злобные особы могли показывать и общий результат.
Без цели продвижения способности и отработанный навык устремлялись уже во внутреннюю борьбу. Без цели продвижения структура растворялась, ибо оказывалась не в состоянии доказывать свою функциональность.
ОПГ ушли в прошлое на какое-то время, когда распались как организации, но сумели обогатить гражданскую среду опытом выживших лиц. Именно память уцелевших участников обеспечивает иммунитет к развитию очередных преступных организаций.
Будем опытней и мы, ибо память о прошедших событиях способна отменно послужить нам и в будущем времени, при произведении настоящих изменений. Потому как стоит поставить на место организованных преступных группировок – иллюминатов, именитые фамилии на «R» и банковские дома, как весь раздутый мировой заговор треснет, предоставляя взору липкую паутину!
Не умеет зло ничего создавать, оно только хитро использует личные слабости.
