Началу движения в завтрашний день препятствуют сомнения. Они оказывают разные степени давления в зависимости от занимаемого уровня. Давление сомнением выражается в максимальной форме для отягощенных материальной, финансовой или научной базой людей.
            Людей, преуспевших на собирательном поприще и находящихся на почетных этажах социальной иерархии, смущения одолевать будут наиболее значимо. Поскольку начало движения ассоциируется с потерей.
            В противоположность - нищему собраться - только подвизаться.
            Иными словами, массовость участников ожидаема из народной простоты, в то время как интеллектуальные круги долго и самомнительно останутся стоять. Факты, доводы и перспективы, не смогут повлиять в должной мере, пока первые места не станут заниматься лицами с последних мест.
            Стабильность воспринимает изменение за угрожающий крен. Она не настроена видеть динамику, ибо всецело стремится к парению, к удержанию, к продлению ощущений хоть на минуту.
            Стабильность консервативна в подходах и ориентируется только на проверенные связи. Она не тяготеет к новым связям, оттого не в силах предугадать собственную уязвимость. Стабильность ограничивает поле зрения до рутины и замыкает однообразный подход.
            Стабильность добивается успокоения социальной среды схожим форматом действий, где нет континентальной или национальной разницы, как не находится и территориальная, религиозная или генетическая специфика, но есть шаблонная система мер.
            Стабильность замирает в привычной позе и отводит от себя поднимающуюся динамическую угрозу. Она дает указание в сторону.
            Проблема рисуется «там», куда и должно будет отстранено внимание колыхающихся масс. Проблема рисуется «везде», только бы не привлекать интерес и не поддаться на уговоры, ибо перемены страшат неопределенностью.
            Стагнация стабильности очень нужна, изнутри она хороша и приятна!
            Однако в действиях богатых и бедных социальных слоев одинаково присутствует оплошность. Имеется обоюдный неучёт последствий.
            Конфликтный характер решения противоречий между общественными слоями губительно сказывается на всех. Только бедные улавливаются на ощущениях, что нечего терять, а состоятельность улавливается на защищенности и ограждённости.
            Не видно взаимосвязи, потому и корректной оценки последствий нет.
            С планируемым распадом Союза партийная номенклатура не получила в управление прежний народ. Исчезнувшее государство СССР унесло с собой былые условия «зазеркалья».
            Аристократия царской России сгинула в динамике перемен. Буржуазия, сановники, генералитет скоро высохли в ностальгии по монархической стране, которой больше не стало, и от прежнего не осталось ничего.
            Пролетарии и рабочий класс, интеллигенция и советские массы не получили, чего хотели. Вышли на улицу за переменами, а встретили много худшую разруху 20-х или 90-х годов. Намеревались остановить далекую войну, а вспыхнула близкая междоусобица. Полилась кровь в хуторах или подъездах, когда люди стали чужими и когда сильные представители запустили передел помещичьей или промышленной собственности.
            Хотя сама война на зарождающемся этапе находила сторонников. Она могла восприниматься необходимым элементом стабилизации и способствовать росту государственного престижа. Она же имитировала скорую динамику и потому на предварительном этапе грезилась освежающей бурей.
            Гроза умеет сладко приманить, она в состоянии привлечь людей, которые не испытывали большого страха. Гроза вдали и летающая посреди урагана смерть обозначают два противоположных состояния для естества.
            Предвестников войны встречают люди, которые не доживают до вкушения последствий войн.
            И в преддверии признаков Третьей мировой войны имеет место катастрофическая недооценка последствий! Стратеги, политтехнологи и военачальники не берут в расчет, что человечество не переживет ядерную войну. Оно исчезнет полностью и насовсем!
            Новой истории у человечества не будет.
            Для цветка, выросшего в оранжерейных условиях, не будет четвертой или другой мировой войны, но событие, разбивающее стекло, окажется последним. Живой организм, выросший в заботе и уходе, не идентичен дикому предку!
            Тепличный аналог развил другие свойства и утратил первичный набор. Если цветок стал красив, изыскан и нежен, то суровая среда мгновенно погубит прихотливый организм.
            В хронологии человечества не оценена динамика произошедших перемен и нет четкого видения появившихся связей! Ведь у человечества ушли века, чтобы создать шариковую ручку или электрическую лампочку, осуществить тысячи открытий или множество внедрений, которые нужно будет совершать вновь.
            Взяв стандартную процедуру приготовления блюд, уже можно отметить ассортимент полуфабрикатов, где каждый овощ или ингредиент уже включает подготовительную цепочку связей.
            Кого-то требовалось вырастить, кого - привезти, кого-то - замариновать, а другого - обработать. Нужна была особая техника, специализированный уход и затраты времени, чтобы употребить в культивации образец и применить селекционные знания.
            Чтобы картошка вошла в обиход, понадобилось открывать Америку. Малым был компас, но без него, Христофор Колумб никуда бы не уплыл.
            Привычные в быту специи ранее стоили состояния, а при разрыве отлаженных связей, вновь станут недоступны.
            Уйдет ассортимент, уйдет вкус, запах и цвет, давно вызвавший зависимость у среднестатистического гражданина. Уйдет размеренный жизненный ритм, и бумага с водяными знаками падёт перед величиной съедобного товара.
            Конечно, человек в состоянии прожить без чашки утреннего кофе, и сгинувший зефир не скажется на продолжительности жизни. Но зато ударит по психологии громадная потеря, заноет в сердцах то, чего на свете больше нет!
            Изнеженный житель мегаполиса в случае развернувшихся широкомасштабных военных действий с применением атомного оружия окажется в условиях жесточайшей нужды, где холод, голод и лишения скажутся катастрофически, ибо человек перестанет бороться за жизнь.
            Спасительный бункер или даже значительное подземное убежище, соотносительное с городскими размерами, также не изменят ситуацию с перспективами. Потому что бомбоубежище греет надежду в случае, когда много всего!
            Оно дополняет будни и рутинные ощущения жизни, но заместить потерю окажется не в состоянии. Стены начнут давить, а запасы иссякать, чтобы жизнь включила обратный отчет.
            Вместо динамики начала придет динамика конца.