Выход умение нового единства Вход

89 Порция D


            Цивилизация прошла долгий и суровый путь в процессе разгона. Современное состояние досталось дорогою ценою, чтобы у народов получилось частично расслабиться. 

            И вот, в хмельном бреду и шальном состоянии, народы приближаются смертельно опасному серпантину. Ибо без процесса отрезвления и собирания в кулак шансов на успешное прохождение препятствия нет.
            Все, кто продолжит расслабляться за рулём, – все те погубят себя сами.
            На веселой волне далее не пройти. Впереди окажется для неподготовленных участников страшно.
            Особые испытания требовательны к особым мерам безопасности. Ведь прежде зарекомендовавшие себя ремни безопасности, пакетные окна, самоблокирующиеся двери – в горах бесполезны. Более того, они-то, как раз, и представляют собой дополнительное препятствие, когда станут мешать освобождению.
            Когда старые конструкции полетят со склонов, то за собой потянут проверенные средства спасения. И все те, кто предварительно не подготовится, удалив преграды к высвобождению, все те отскочить не сумеют и в свалке ущелья пропадут.
            Старинное не нужно нагромождать, но далее стоит очищать!
            Итак, если вера – это гладиатор.
            Если вера гладиатор, то она боец. Она сражается за человеческое внимание, от которого и остается сильна.
            От увлеченного внимания вера остается живой! Ибо без единого человека вера уже не гладиатор. Без почёта, без уважения, без интереса не будет бойца, а без способностей или эмоций вообще в наличии не останется ничего.
            Вера исчезнет без людей. Веру как бойца поглотит пустота.
            Потому вера – это гладиатор на событийной сцене, где рубка идет не на жизнь, а на смерть.
            Гладиаторы не могут быть одинаковыми. Одинаковый гладиатор – это удвоение в глазах. Одинаковый гладиатор – это один и тот же вариант вер!
            Значит, объективно существует разнообразие, где жизнеспособность соблюдается в лимитированном числе. Потому что многообразие приближает утраченный конец.
            Вера сама по себе также никому не нужна. Она лишается смысла в единоличном числе, она исчезает на противоположном от начала конце.
            Итак, может быть только определенный набор гладиаторов, в котором дееспособность постоянно проверяет состав.
            Все те, кто ныне на ринге, все те должны иметь немало трофейных побед. Слабаки все исчезли!
            Их останки разбросаны по углам. Большинство кануло без следа, а некоторые мумифицированные части возникают то тут, то там. Когда какой-нибудь антрополог, обретя в слое породы окаменелость, не выбегает на бой со словами:
            - Вот истинная вера предков!
            - Да? И когда же она померла?
            Пытаться оживить мертвое тело – это не замечать нити контроля! Это тупо не видеть маскарад и не придавать значения фактам манипуляций.
            Игрушечные потехи не удовлетворяют развитый мозг и не могут успокоить живую душу. Ибо что умерло – то умерло. Жизнеспособность не прошла проверку испытанием.
            Чего не скажешь о гладиаторах, оставшихся на арене. Ведь из всех бывалых претендентов никто не покидал арену сам. Никто добровольно не уходил с поля боя, когда другого пути, чем забвение, нет.
            Все гладиаторы бились, как только могли. Все вступали в схватку, свято веря в силу собственной победы.
            Все те, кто остался, – все те заходили молодыми бойцами. Все те, кто остался, – все те продержались в лютое время, их израненные тела об этом говорят.
            Сейчас всё спокойно, молодая горячность прошла. Опыт помнит про раны, глаз видит следы от ударов, а каждый гладиатор знает, что соперник жив неспроста.
            Минули бои между собой, но не исчезло воинственное состояние. Ибо пока имеем прежнее стояние – не видит человек над головой простор.
            К тому же простор искусственно зачернён. Об этом лишний раз напоминает  в мистических одеждах черный труп. Его последняя попытка свастикой замазать Солнца круг как раз провалилась от гладиаторских заслуг.
            Думается, что внешняя обрисовка существующей картины, в общем-то, ясна. Тем не менее, она не прорисована сполна. Потому как кроме гладиаторов, стоящих на свету, на ринге есть и те, кто предпочитает темноту.
            Особым образом, в тени, занавескою вдоль стен, скрываются участники баталий - те, кого удерживает плен.
            Им выйти на помост нельзя, открыться им – означает проиграть. Тогда им остается только – скрываться и интриговать.
            Сидя в тени, манипулируя границей света-тени, порядочное число участников баталий протянуть века сумели. Для тех посредников сумеречной стороны годы ожидания особо тяжелы. Ибо нет большой разницы, кто первый за кулисы заглянул, ведь дьявола никто из них не обманул!
            В общих чертях, тьфу, в общих чертах мир видится таков. За исключением интеллектуалов-знатоков, чей начитанный багаж не замечает потусторонний антураж.
            Сидя с линейкою в руке, материалист копается в уме. Он видит только вес или размер, далее которых - не пускает веру гематоэнцефалический барьер.
            Для загруженного книжным знанием ума слово «вера» как будто бы и вовсе не посещает языка. Однако практика для человека такова, что просто публика у гладиатора-лектора своя!
            Событийная сцена на сектора разделена, и публика привыкла слушать каждая своего говоруна.
           
             


Теперь и в telegram