77 Порция L
Прибегая к аллегории туманного леса, в достаточной мере раскрывающей капиталистические устои, следует подчеркнуть, что выбраться из рыночной ловушки экономисты не помогут!
Пока капитализм радовал, победно шагая по планете, всё устраивало вспомогательные дисциплины. Когда же рыночная экономика забуксовала, утратив колониальные цели для продвижения, дисциплинам всё меньше находится чего излагать.
Было рванули все аналитики в цифровую коммерцию и манипуляции с большими данными, да виртуальные валюты рухнули вместе с горячими фермами, не успев привлечь достаточного количества профессионального внимания.
Остается только вяло твердить заученные и надоевшие формулировки:
- Инвестиционная привлекательность и благоприятный инвестиционный климат! Ликвидность банковского сектора и рекордные показатели дефляции! - тьфу, никого особо не цепляет прежде волнительная терминология.
Раньше, бывало, обыватели отслеживали каждый изреченный глагол! Раньше, бывало, население старалось уловить каждое слово экономического министра, а сейчас всё не так.
Не наблюдается в гражданской среде встречного огонька, в ответ и министерскому штату излагать обнадеживающие перспективы всё труднее. Как ещё обосновать рост внутренних цен на ГСМ, если любые колебания курса рубля или экспортных нефтяных цен одинаково повышают розничную стоимость и бьют по отечественному потребителю?!
Где взять тот наукоемкий речевой аппарат, чтобы убедительным вещанием вернуть былое доверие населения?!
- Эх, где та беззаботная служба?! Куда ушли легкие на подъем времена?!
Пребывающая в лесной глуши экономическая братия – хорошо освоила специальность. Вместе с тем, она отменно ориентируется только в границах отведенного древесного сада.
Именно потому экономисты с экономическими проблемами не в состоянии разобраться! Не способны экономисты трудящемуся населению помочь, ибо не воспринимают изрекаемые звуки за разбойничий призыв, но смакуют умение художественного свиста.
Капитализм именно так и развился. Он заходил рабочей стороной, когда заявлял о своём учении в качестве достояния. Он был приятен в общении, когда выглядел модно и старался быть привлекательным. Он настаивал на серьезности всем весом аккумулированных за века средств.
Он, капитализм, преподавал себя в ВУЗах как победитель! Отличники учёбы держатся за него, как за единственно возможный путь к успеху.
И весь социум, живущий по правилам рыночной экономики, укрепляет уверенность. Ибо богат – значит, успешен. Беден – значит, социальный неудачник.
В массовых условиях индивиду сомневаться – означает плыть против течения. Означает оказаться единственным телом, которое социальный поток быстро вышвыривает на задворки.
Однако и эта сложность не самая главная, ибо почетному экономисту усомниться в освоенном учении – означало бы усомниться в себе! Вот где расположен камень преткновения новизне.
Пересмотреть, переобучиться, переосмыслить – не позволяет состояние добытой стабильности. Тогда как готовность к новым моделям развития разделяется в отстраненных от управления социальных слоях.
То есть там, где большее значение имеет давление неопределенности.
Неопределенность мучительна, но в состоянии неопределенности человек не стоит. Неопределенность мучительна, но отсутствие стабильности заставляет действительно двигаться.
В неопределенности осуществляются другие поступки!
Изменчивость имеет место быть! Вместо рассуждений наступает реализация всего разного! Неопределенность обязывает пробовать!
На заре наук, на первых этапах возникающих дисциплин естествоиспытатели публиковали свои труды, исходя из предположения. От самого заглавия работы продвинувшиеся далее других авторы выносили на рассмотрение вероятный образ. Они описывали предмет изучения в терминах какой он предположительно есть.
Современная наукоемкая сфера самоуверенно перешла на железобетонную констатацию:
- Мы знаем о Солнце всё!
- Таково точное строение вещества!
- Экономика представляет собой домохозяйство. Это совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления…
И далее по тексту гряды из учебников. Попробуй, усомнись.
Как встали перед закрытыми воротами, так и рассуждаем в двух плоскостях. Как упёрлись сами, так и обучаем детей видеть сугубо ширину и высоту. И кто выдержал заданные рамки, тот - отличник политической учёбы, достойный продвижения по управленческой лестнице. Чтобы так же верно следить.
Потому для вышколенного административного ресурса – других вариантов быть не может. Однако стоит нам ворота распахнуть – как прежние шаблоны не играют более роли!
Раздувшаяся экономика сдувается до умения считать!
На следующем витке не актуальна экономическая дисциплина. На рубеже разгона и, тем более, начавшегося полёта востребованы экономисты-люди, где одушевленные люди и есть сам приоритет.
Образованные люди, переподготовленные под выполнение иных, отличающихся от настоящего дня, задач.
Каких?
Для разъяснения приходится прибегать к образам. Для понимания приходится употреблять имеющийся лексический аппарат. Для реализации необходимы будут действия, а не очередной терминологический набор.
Чтобы не засорять информационный фон выдуманными определениями, чтобы новизна не ограничилась обозначением - новое название даже не хочется изобретать!
Создать емкую формулировку отрасли вместо принятой экономики не составляет сложностей. Но больше трудностей вызывает описание возлагаемых на вспомогательную отрасль задач.
Итак.
Нужны будут ещё карандаши.
Пожалуй, записанная на листе мысль обрела за собою смысл. Потому что в рукописном или любом другом труде требуются средства, взятые извне.
Чтобы сделать шаг вперёд, потребуется сделать оборот. Чтобы вверх суметь подняться, потребуется в прошлом разобраться и хорошенько за него держаться. Продуманными движения быть должны, тогда они совпадают с фундаментальной формою волны!
Нужны ещё карандаши.
У карандаша, как у любого предмета из окружающей среды, за плечами стоит немалая история. Чтобы попасть на стол, чтобы для избалованного взгляда показаться рутиной, карандаш немалую историю прошагал.
Карандаш начинал с наития, он зародился как изобретение!
Он формировался образом прозревшей головы, ищущей замену бересте, папирусам и глиняным табличкам. Карандашу потребовался подготовительный период, ему необходимо было, чтобы кто-то в природе графитный минерал нашёл.
Чтобы через века, уставшие от перьев и чернильной пыли руки, догадались изобрести подобие зачехленной штуки.
Отдельною тропою шло изготовление станков, где мыслей, сил, затрат в мануфактуры вложено безмерно, чтобы разбежался штамповальный, ускорительный процесс.
Пошли цвета, размеры, формы, пошли пластмассы, ластик, глины, краски, чтобы технический процесс включился в удобство для труда.
Участием химиков - с их долгою историей изучения реакции превращения веществ; с участием техников - с их передаваемым умением модернизации механических машин; с участием работающих рук громадные усилия интеллекта, мышц, душевного труда слились.
И вот из глубины веков, в которых теряются начальные концы, к нашему дню выделился «обыкновенный» карандаш!
Он смог возникнуть из небытия, он сумел сформироваться из куска природы. Он видоизменился, чтобы продолжить путь. Он постарался адаптироваться под нужды человека, он продолжил модернизации процесс, чтобы не быть забытым.
Он, карандаш, лежит теперь в руке и, кажется, доволен тем, что смог он пригодиться.
Нужны ещё карандаши. В том плане, что нужны!
Человечество добралось до XXI века, и подробности непростого восхождения можно почерпнуть из хронологии существования любой вещи. За что ни возьмется рука, на что ни посмотрит глаз, то окружают человека предметы со своей цепью преобразований.
Современный человек живёт в мире, который развивался вместе с ним! Каждый последующий шаг развития давался с опорой на предшествующий шаг, и материальный объект видоизменялся исходя из прежних форм.
Повседневные обстоятельства просто не замечают того, что рядом находятся не безделушки, но предметы человеческой цивилизации. Полезные и не очень, жизненно необходимые или нет, но каждый раз уходит вглубь цепь трудоемкого создания!
И в случае исчезновения изделия без дела и без времени ничего невозможно будет создать вновь!
Мы, люди, окружены социально-бытовой конструкцией, мы определенно зависим от неё.
Мы сейчас - крона древа бытия, мы тянемся ветвями с тем, чтобы в будущем стать корнями.
И для шага вперёд нам потребуются ещё карандаши.
