64 Порция D
Возводя убежище «Волчье логово», верховное командование Германии не думало о казни, осуществленной через повешение, а фюрер не подразумевал суицида в бункере. Потому что строительство укрепления, по прочности с которым не могло сравниться ни одно сооружение на Земле, как раз и наделяло атакующие поступки недостающей уверенностью.
Ведь необходимо понимать, что железобетонный бункер возводился с огромным запасом живучести. Передовые достижения инженерно-технической мысли создавали сооружение, которое воспринималось неприступным!
То есть, нацистские руководители считали свои условия во многом более надежными, поскольку не существовало оружия, способного пробить стены бункера. Человечество не знало мощи порохового заряда, бронебойности снаряда или диаметра орудийного ствола, достаточного для того, чтобы взломать возведенное укрытие.
Если же добавить к толщине стен уровни социальной иерархии, то внутри колец охраны, разведки и контрразведки личная уязвимость могла не волновать.
Службы безопасности потому и называются так, что существуют целые полки людей, служащих персональному обереганию. И когда национальные интересы совмещаются с интересом конкретных персон, то полки оберегают лиц исходя из государственных интересов.
Тогда как сами государственные персоны, находясь в тылу рядов из натренированных спин, частенько теряют адекватность. Точнее сказать, функциональными остаются связи с ближайшим окружением, когда отдаленные связи рвутся и перестают быть использованными.
Пропаганда Геббельса, утверждавшая, что ни одна советская бомба не упадёт на Берлин, не была представлена набором глупости. Просто политика пропаганды отражала личное состояние и транслировала самоощущения в качестве единственно возможной объективности.
Разумеется, реальность оказалась совершенно другой. К тому же поступь реальности слышалась издалека, её звуки доносились особо остро ввиду неожиданности.
Император Японии ввязался во Вторую Мировую войну на безбрежном тихоокеанском просторе, но после атаки далеких Гавайских островов получил скорую бомбардировку столичного Токио.
Фюрер отправлял свои легионы шагать на Восток, и заботы далёких разрядов не волновали конкретную голову в кольцах охраны. Но окружение фюрера ощутило беспокойство наверняка, когда советские соколы принялись регулярно обкладывать германскую территорию героическими перелётами с Кольского полуострова.
Ибо война обязана развиваться по отличающимся планам! Ибо война имеет в основе физический процесс, который отличается от инициации. Ведь за теоретическим искусством войны располагается грубая, однообразная и прагматичная механика. И пока жернова войны вращаются, они оказываются главными.
Механизм войны не останавливается, пока не поглотит своих создателей. В этом следует быть уверенным активистам социальных процессов, невзирая на пустое увещевание информационной среды.
Теории, слухи, не проверяемая и не опровергаемая информация загоняет людей туда, откуда прагматизм не позволяет выбираться!
Так, в ловушке Гитлера ныне находятся стратеги блока НАТО, командование Пентагона и политики Вашингтона. Североамериканская элита не замечает, что угодила в ту же психологическую яму, в которой отсиживалось руководство Третьего рейха.
Пока территориальная удаленность американского континента оказывает успокоительное действие, а размещение наступательного вооружения в опорных пунктах партнёров по блоку внушает безопасность ещё больше, то даже наличие межконтинентальных ракет не способно разрушить чувство личной безопасности. Особенно когда присутствующие увещевания суперкомпьютеров дают вероятности в персональной беспроигрышности.
Тогда как везде нужны детали!
В производимых расчётах не фигурирует запрос – «как жить потом?» или «что будет после?», но весь апломб стратегов посвящен решению одной-единственной задачи – получению стратегической инициативы!
Вот состояние, с которым связывается успех или неуспех, победа или поражение.
Завоевание стратегической инициативы, которое либо удерживается, либо упускается. И если состояние удерживается, то результат достигается автоматически, и всё идёт как надо. Если же состояние не удерживается, то, значит, был допущен просчёт и необходимо предпринимать шаги для перехвата инициативы.
В наличии генеральных штабов имеется соперничество ходов, но цели самого похода там не представляют. О последствиях заявляют футурологи, о постапокалипсисе снимают фильмы, о ядерной зиме прорисовывают графические картины, но штабных стратегов волнует только стратегическая инициатива.
Последствия высокопоставленных стратегов не касаются, хотя авторитетное заявление Альберта Эйнштейна, на смысле которого все воображаемые представления, по сути, и держатся, является ошибочным. Исправительной работы за Эйнштейном никто не производил, потому и допущенной ошибки не замечается.
Ведь в реальности самого будущего за ядерной войной – нет!
Ни для кого.
После ядерной войны не будут бегать особи с палками, не возникнет вновь первобытнообщинного строя. Не будет никаких племён, наскальной живописи и добычи огня. Никакого множества изобретений, технологического рывка и гуманитарного прогресса также не будет.
Человечество не поднимется потому, что уже разогналось! Оно долго и упорно прибавляло обороты, а в ответ само настраивалось под изменяющийся скоростной формат. Цивилизация врастала в преобразованные формы, и когда возникнет катастрофа, то выбраться из вспомогательной конструкции уже не сможет никто.
Человек не выживет в суровых условиях внешней среды, так же как тепличное растение не способно выжить без оберегающих его стен.
Ошибки теоретиков кардинальны!
У человечества нет будущего за ядерной войной!
Вообще. Абсолютно. Никак.
Нужно суметь увидеть разветвленную связь, завязавшую человека в настоящую форму существования. И как нарцисс не превращается в можжевельник при разрушении искусственной оранжереи, так же окончательно и бесповоротно вымрет человечество вне привычной социальной среды.
Оказавшись вне возделанных длительным трудом условий, человечество быстро превратится в окоченевший труп.
