45 Порция D
Продолжим разбирать возможную тактику взаимоотношения общества с властями, и после варианта невмешательства в дела министерств наступила очередь рассмотреть активный вариант.
Тот самый вариант, который использовали общественные слои самодержавной России во времена имперского расцвета. Тот самый вариант, который скоро доконал судьбу больного государства, похоронив и разметав собой активистов.
Это тот самый путь избирательных прав, приведший к непрогнозируемым результатам, ибо стремление народных избранников к всеобщему добру неожиданно привело участников внедренного процесса к персонально ориентированному злу.
Смена правительств, разгон государственных Дум, череда министров и вариантов представительств депутатов привели российское население от 1905 года к 1917 году, через 1913 год. Выборная карусель и свобода печати не заметили мирового лидерства в достигнутом благополучии, но окунули общество в неподвергающуюся расчету глубину.
Российская Империя исчезла!
Навсегда. Её более не стало, ибо цикл оказался завершён. Романовская Россия, начавшись от Ипатьевского монастыря, расстреляла самоё себя в подвале дома Ипатьева.
Державный скелет рухнул, увлекая за собой все слабые силы, чтобы в брожении зародилась новая закваска иного людского Союза.
Новое единство выплавлялось в горниле Великой Отечественной войны 1941 года. В то время как единство самодержавное не выигрывало войн после Отечественной баталии 1812 года, но остатками сил одерживало верх в боевых походах.
Мы одолели орду Наполеона не на поле брани, но мы оказались сильнее – ослабев, когда отдали врагу Москву! Выжженное сердце отрезвило просвещенный ум, укрепляющий результат был бы всеобъемлющим, но не Москва была столицей.
Столичный Петербург оказался войной не затронут, и дворцовые законы не покоробило дымком. Сословия, аристократия и знать продолжали восхвалять, их не обожгла необходимость перемен.
Центральный город, великосветские круги, чины и династические особы – болото! Их дни огнем не омрачены, их дом не выжег пламень. Им ясность не пришла, им француз не изничтожил накопления. Им холод оказался не указ, им голод не проник в имения.
М.И. Кутузов армию до границ довёл, перекрестился и сказался – болен. Спасибо, что на грех дальнейший не повёл, уберегая кормильцев хуторов заваливающихся брёвен.
Но сказку – избранным, дорогу – царственным, идею – мир освобождать помчался Император. Чтобы Европу освещать, понадобился триумфатор.
Цена - зачем и почему - не ставится в благополучном хоре. Но цель России в Европе быть должна - тогда исправляется бытия своего горе.
Что было, то прошло. Что стало, то имело силы статься. Ибо всё пустое через барьер воплощения не перешло, и без цепочки действий в иллюзиях могло лишь задержаться.
Когда всё началось? Когда Россия заболела, да, собственно, и в чём её болезнь?!
Из всех возможных вариантов и массы сопутствующего текста лучше упрёмся в суть – единство.
Единство населения как динамический процесс, в котором победа в войнах и приращение территорий на деле закрепляют физическую динамику вперёд. Напротив, межнациональные конфликты и внутренний сепаратизм уже олицетворяют разогнавшиеся противоестественные и болезнетворные процессы.
Тогда - когда всё началось?
Россия Рюриков – это эпоха обучения. Это взрослеющий многонациональный организм, в котором ничего не работало так, как надо. Это созревающий организм, в котором клетки обучались личной связи и где они тренировались действовать эффективней, чем давление окружающих народов. Это будущее содружество, где люди только привыкали работать рука об руку за счет терпеливого сглаживания острых углов.
Эпоха Рюриков – это хронометраж организма при зубах молочных. Им вышел срок, и пришла смута.
Эпоха Романовых проросла зубами коренными. Эпоха напиталась изнутри, она использовала корни уже не злые, где обновление зубы все прошли и укрепились, чтобы стать плотнее.
Рассматривая болезнь единства, изучая её для того, чтобы найти главенствующие причины, получаем наглядную картину «кариеса» каждого периода. Одна болезнь - для Рюриков, другая болезнь - периода Романовых, ибо уже не детского, но взрослого организма.
Симптомы болезни никогда не покидали организм, но чтобы не притормаживаться на дотошном, микроскопическом анализе, полезней различить период, в котором произошло усугубление заболевая.
Итак, особый негативный всплеск, и язвы, и вглубь пошедшие воспалительные каналы российский организм приобрел от административной реформы Екатерины, признанной Великой.
Величие Екатерины в стремлении изменить непохожую Россию в реальности проявилось бурным ростом класса знати. Чему благоприятствовал процесс административного разукрупнения и дробления губерний.
Екатерина закреплялась в чужеродной для себя стране. Она выучила язык, вошла в обряды вероисповедания и обставила коронацию особо щедро.
Она вынужденно оказалась там, где не хотела быть и не жила, но мастерски запустила вокруг себя процесс культивации человеческой среды.
Европейская по духу принцесса выращивала под себя окружение. Она создавала двор и знать как высший класс, в обилии которого и видела себе опору.
Екатерина кипучей и деятельной была, как человек она стремилась к интеллектуальной моде. От переписки с просвещенными мыслителями императрица была собой польщена, она так хотела удержать передовую ноту.
Вот только финал императрицы оказался омрачён, ибо она ужаснулась полученному стану. Когда вместо звуков обаятельной октавы сама монархия быть перестала.
Народ восстал на своих царей, и просвещенная Франция утонула в национальной крови.
От революционной вести Екатерина попросту слегла. Она разочаровалась и более не ощущала силу воли. Как будто бы и зря она жила, ошиблась с ориентиром и отказалась переходить сквозь жизненное поле.
Екатерина как руководительница, как столп, как вдохновитель направления – иссякла, ощутив идей затменье. Но двор, вельможи и пажи, обильно пропитались вольным духом, чтобы дни заботой были нетяжелы, а числились при этом на госслужбе.
Екатерина оставила за собой целый класс, который тон всем будущим векам собой задаст. Ибо в стремлениях весело и радостно кутить такой виделась цель – верно Родине служить.
Интриги, сплетни, заоблачные возможности пера – ещё любила публика условия, которые Екатерина раздала. Потому смену либерального ориентира на правила военизированного мира никто бы не простил.
И Павел сам себя убил.
Хватил Императора узловой удар, когда он попытался проредить придворный вал. И когда Император Мальтийский орден перенял, то от конкурентов приговор себе тем самым подписал.
К тому времени обанкротившийся островной бренд предполагалось перезапустить на overland. Чтобы отечественная элита обладала не «Тольятти», но выходила на помост словно бы с «Бугатти».
Тем самым элита русского двора ничем не хуже европейского закулисья воспринимать себя б смогла.
К тому времени пустившие корни вольные идеи не простили Павлу таковой затеи, отчего поспешили посвятить Александра в план спасения «Рассеи».
Заодно участием сына в гибели отца крепко привязать к трону удальца.
И сын, испугавшийся за жизнь свою, не сразу разобрал роль – быть Иудою. Лишь много позже, всё измерив и всё познав, в сибирском лесе уединился седовласый голиаф.
Но пока Александр – благословен, поскольку снял со знати тяжелый плен. Он выучен, Лагарп не даст соврать, чтобы дворянам долгожданные свободы вновь раздать.
Чтобы опять государственная казна на содержание дворцовых подданных пошла. Чтобы балы, салюты, маскарад оформили среду, которой рад аристократ.
Чтобы подошедшая за годы смена вырастила людей полного безделья!
И в качестве последствий Екатерининского административно-территориального деленья появилась масса носителей законной лени.
Всё, тем самым революционная ситуация в России создалась. Как учил пролетарский классик – революция поэтому и началась. Когда верхи не могут ничего изменить, а низы уже не в силах жизнь по-прежнему любить.
Дальнейшая эволюция общественных взаимоотношений не находит для себя наглядных отображений. Поскольку даже следующий за Александром – Николай - не мог сказать угрозе революции «прощай!». Но все усилия его руки надеялись отсрочить революцию лет до пятидесяти.
Ибо дисциплина, порядок, испуг лишь изменяют ситуацию вокруг. Тогда как в недрах общества и в народной глубине сложилась ситуация куда скверней.
Пока единство оберегалось в крестьянской избе - городская суета увлекалась модными целями извне!
