34 Порция L
Когда Советский Союз приступал к освоению космических пространств, то встречаемые технические трудности возымели специфическое дополнение со стороны физиологии людской. Поскольку эра пилотируемых полётов стала возможна только после введения в обиход обязательных физических нагрузок.
В условиях искусственной земной атмосферы и находясь вне пределов воздействия сил тяготения, костно-мышечный аппарат подвергался атрофии. Он ослабевал в течение периода непривычного употребления, и возникшее хрупкое состояние грозило инвалидизацией.
О проблеме инволюции мышечной системы не было известно до пилотируемых орбитальных полётов, но и неожиданное препятствие не привело к перемене космической стратегии. Просто возникшие трудности побудили поиск решения, и с помощью введения физических упражнений с орбиты теперь возвращаются космонавты, а не переломленные тела.
Стало быть, для привыкшего к тяжести человеческого организма возникают серьезные сложности в отсутствии дополнительной нагрузки. Но специфические сложности имеют обратимый характер в случае принятия адекватных мер.
Опыт длительного пребывания на борту космических станций позволяет соотнести своеобразные условия невесомости с нестандартными условиями гуманитарной среды. Ибо технические успехи вывели социальные общности в особые состояния.
Состояния возросшего благосостояния.
Поднявшийся уровень жизни привёл к уменьшению социальной нагрузки, ослаблению добрососедских скреп и утрате давления обязательств. Финансовый успех способствовал убыванию физической тяжести, а комфортное проживание привело к формированию необычной среды эгоистичной невесомости.
Рост доступных благ выводит общественные объединения, возникшие на исторических этапах созревания и борьбы, в условия, не встречаемые ранее. Отчего сформированные общества теряют отработанные связи и разрываются через социальный надрыв.
Цивилизация, достигшая достатка, исчезает в бунтах цветных революций. Слабость давления земных тяжб вызывает атрофию связочного аппарата гражданских обществ. Дисфункция устоев приводит к социальному распаду через революцию и бунт.
Так физиологические реакции наслоились на невыясненные психологические особенности и проявились неожиданным поведением элементарных элементов. Глубинное содержание срабатывает по-иному от предположений, и ситуация ещё более усугубляется от поверхностных трактовок.
Повышенное внимание специалистов к трудам известного провокатора Джина Шарпа обусловлено его навыком подрывной деятельности. Однако упускается из вида тот факт, что разработанные 198 способов неповиновения работают в различных национальных и религиозных обществах.
Происходящие по планете бунтарские сдвиги не замечают, казалось бы, определяющих гражданских специфик, но одинаково выводят на улицы христиан и мусульман.
Иными словами есть глубинное общее, при воздействии на которое у подстрекателей всё получается и организуемые планы гражданских вспышек из категории «must be done» успешно трансформируются в констатацию «well done».
Чтобы убедиться в реальности существования первопричины революционных процессов, достаточно посмотреть на финансовое состояние России перед отречением царя, приходом Временного правительства и захватом власти большевиками. Ведь революционные процессы конца XIX и начала XX века разворачивались параллельно росту благосостояния российских граждан.
Монархическая держава вступала на пик своего развития, где успехи промышленности и торговли подкреплялись государственными атрибутами. Где сановники, аристократия, генералитет не страдали от отставания науки и не испытывали неловкость при общении с европейскими официальными лицами.
Но, наоборот, вековое наследие Руси подпитывало патриотическую мотивацию, внушало ощущения государственной стойкости и влияло на картину мировоззрения. Ибо тогда Россия воспринималась мощной, великой империей.
Никто не чувствовал себя слабым, никто не воспринимал положение дел ущербным, хотя и счастливым качеством патриотическая жизнь также не наделялась. Но только разрушив государство, потеряв имения, сбережения и престиж, выжив в гражданской бойне и очнувшись где-нибудь в эмиграционном углу, начинала довлеть величина потери.
Тогда как перед бурлящими событиями начитанные головы озабочены совершенно иным.
Раскинувшаяся держава преисполнена величием и потому головы болеют за дело сербов и болгар. Сословная Россия стабильна и потому в наследуемых качествах не придаёт значения собственным подданным, которые не могут изменить второстепенный статус.
У дворцовой России не заселен Дальний Восток, где ключевые форпосты представлены гарнизонами и провинциальным убранством Владивостока, но зато патриотические стремления лезут в китайский залив Да-лянь-ван и ненужный Порт-Артур.
Российское мировоззрение не настроено исправлять, но с удовольствием хватается за стратегические задачи. Потому конструктивные ошибки новейших броненосцев, послужившие скорой потери плавучести в бою, не замечали до Японского нападения.
Методы борьбы за живучесть кораблей оставались невостребованной теорией, пока величие России не потеряло на ошибках первую и вторую тихоокеанские эскадры.
О модернизации в родовитой российской армии никто и не хотел слушать, ибо горделивое положение выражалось надменным отношением к противнику, засвидетельствованным прозвищем «желтые макаки». И принижаемые армейской средой «обезьяны» наказали упоенную российскую армию, когда выиграли сражения на суше, а неустраненный бардак подорвал адмирала С.О. Макарова на собственной мине и в собственной бухте.
Имперское сознание по природе разрушающего действия является больным, оно не замечает проблем под ногами, ему не с руки очищать грязь с высоких голенищ, когда приятней озаботиться серьезными целями.
До того как Россия целиком ввязалась в Великую войну, дипломатия двора занималась Балканским вопросом. Но освобожденные Россией народы Балкан не зажили свободно вне Османского плена потому, что сцепились между собой.
Греки, болгары, сербы и македонцы озаботились собственными идеями величия и не заметили, как Болгария вступила в союз со своим ненавистным угнетателем – Турцией.
Ведь порожденные в кабинетах идеи мало общего имеют с реальностью, иначе как объяснить, что освобожденные нами болгары воевали против России две мировые войны.
Цели подбираются сообразно колеблющемуся нутру, события воспринимаются исходя из настроя желания. Российская империя начала XX века не была представлена черно-белым форматом потешных людей, несуразно двигающихся на беззвучной кинопленке. Но жизнь играла цветом и заливала объемом информации. Важнейших дел, требующих участия и приложения сил, оказывалось вполне достаточно. Особенно в градации управления, социальной иерархии и количестве подопечных масс любое решение содержало элемент судьбоносности.
Российская империя выбивалась в континентальные лидеры, она была в шаге от мечты стать главной в мире державой. И за политической шелухой с непрекращающимися дипломатическими играми ответственные лица не заметили пустопородный ориентир.
Россия уже была победителем, и Александр Благословенный состоял в числе триумфатора свобод освобожденной Европы!
Очередной забытый исторический урок, где мечта состоялась ранее, но ничего добротного народу так и не принесла.
Настоящее стремление депутатов, кабинета министров и политически активных граждан к повышению доходов населения также проявляет невыученное домашнее задание. Ибо феноменальный рост благосостояния в России уже был!
По темпам экономического роста, по обеспеченности национальной валюты мы уже были впереди планеты всей. Во время правления последнего монарха империи и по результатам реформ П. А. Столыпина российское население прибавилось на 50 миллионов душ и в 7 раз увеличило свои вклады.
К началу XX века мечта обогнать западную цивилизацию по доходам уже состоялась!
Мечта состоялась и осталась незамеченной!
Крестьяне и рабочие не знали, что живут лучше трудящихся на Западе коллег. В то время как благородные и обеспеченные слои российского общества не удовлетворялись своим премиальным статусом и парадоксально желали чего-то еще.
- Да чего же им не хватает?! – недоумевали европейские гости, глядя на обеспокоенную столичную публику и недовольную интеллигенцию.
Так было потому, что российское общество, формировавшееся в самодержавных и монархических качествах, на высоте доходных статей оказалось в условиях пониженного давления тяжб.
Снизилось влияние нужды, и возникшая легкость индивидуального поведения набила себе шишек в невесомости поведения.
